Жил старый дрозд,
Он пел всегда перед грозой
Кому не лень…
Пел в полный рост
И не летал за горизонт
Там, где светлей.
Над ним орлы
До слёз смеялись в вышине:
«Какой дурак!».
А дрозд не злым
Стихом угля давал стране
За просто так.

Такой чудной…
Птенцом зелёным голосил –
И так всю жизнь,
Как заводной.
Его любили, он любил
Как Вечный жид.
Был обречён
На муки странствий
В лабиринтах тайных нот,
И ни при чём
Гнезда убранство
И шуршание банкнот.

Старел, смеясь,
Но грустных песен
Прибавлялось с каждым днём,
А лес сиял,
По ходу превратив
В мочало синий лён.
Но как всегда,
Когда свинцовой тучей
В небе шла гроза,
Вот это да!
Крутой стервятник
Срочно требовал дрозда.

Да не вопрос,
Там, где гордыне место,
Гордость не живёт.
Крутым был дрозд,
Его лишь крылья волновали,
Не живот.
Старик взлетал
На ровно столько,
Сколько нужно для души,
И пел с листа –
Разворошить грозы
Окружность он спешил.

Припев:
Даже белки сходили с ума,
Даже козы прекращали пастись.
Аплодировал ему Сусуман,
И на Рублёвке кто-то песни просил.

Даже белки сходили с ума,
Даже козы прекращали пастись.
Аплодировал ему Сусуман,
И на Рублёвке кто-то песни просил.

Спешил старик…
Он твёрдо знал, что уже
Пройден Рубикон.
Спешил дарить
Не всем, не вся, не вкривь, не вкось,
А прямиком
Судьбу свою,
Как сумасшедший полуночник –
Лунный серп.
Стар или юн,
Он поверял о том не очень
И не всем.

Припев:
Даже белки сходили с ума,
Даже козы прекращали пастись.
Аплодировал ему Сусуман,
И на Рублёвке кто-то песни просил.

Даже белки сходили с ума,
Даже козы прекращали пастись.
Аплодировал ему Сусуман,
И на Рублёвке кто-то песни просил.
Аплодировал ему Сусуман,
И на Рублёвке кто-то песни просил.