Разбег! Толчок! И стыдно подыматься:
Во рту опилки, слёзы из-под век.
На рубеже проклятом два двенадцать
Мне планка преградила путь наверх.

Я признаюсь вам как на духу,
Такова вся спортивная жизнь:
Лишь мгновение ты наверху —
И стремительно падаешь вниз.

Но съем плоды запретные с древа я,
И за хвост подёргаю славу я.
У кого толчковая — левая,
А у меня толчковая — правая!

Разбег! Толчок!.. Свидетели паденья
Свистят и тянут за ноги ко дну.
Мне тренер мой сказал без сожаленья:
"Да ты же, парень, прыгаешь в длину!

У тебе — растяженье в паху!
Прыгать с правой — дурацкий каприз!
Не удержишься ты наверху —
Ты стремительно катишься вниз".

Но, задыхаясь, словно от гнева, я,
Объяснил толково я: "Главное,
Что у них толчковая — левая,
Но моя толчковая — правая!"

Разбег! Толчок!.. Мне не догнать канадца —
Он мне в лицо смеётся на лету!
Я снова планку сбил на два двенадцать —
И тренер мне сказал напрямоту,

Что, говорит, меня он утопит в пруду,
Чтобы впредь — неповадно другим,
Если враз, сей же час, не сойду
Я с неправильной правой ноги.

Но я лучше выпью зелье с отравою,
Я над собою что-нибудь сделаю,
Но свою неправую правую
Я не сменю на правую левую!

Трибуны дружно начали смеяться,
Но пыл мой от насмешек не ослаб.
Разбег, толчок, полёт!.. И два двенадцать —
Теперь уже мой пройденный этап!

И пусть болит моя трамва в паху,
И пусть допрыгался до хромоты,—
Но я всё ж-таки был наверху,
И меня не спихнуть с высоты!

А дома в шубке на рыбьем меху
Мне она подготовит сюрприз:
Пока я был на самом верху,
Она с кем-то спустилася вниз...

Но всё же съел плоды запретные с древа я,
И поймал за хвост теперь славу я!
Потому что у них у всех — и Бог с ними, это, в конце концов, их личное дело — у их точковая левая,
Но моя толчковая — правая!